Гений стихотворного жеста

Небольшая рецензия на собрание стихотворений Василиска Гнедова «Сама поэзия» на сайте ИА Regnum

Вообще его жизнь сама по себе, без поэтического наследия, могла бы стать основой приключенческого романа. Василиск (Василий) Гнедов (1890−1978) как поэт дебютировал в январе 1913 года и сразу вошел в «ареопаг» эгофутуризма, приняв участие в создании программной «Грамоты интуитивной ассоциации эгофутуризм». Но вскоре началась война, и молодого литератора призвали в армию. Воевал храбро, получил Георгиевскую медаль (аналог медали «За отвагу») и был направлен в Чугуевское военное училище для получения офицерского звания. В 1917 году прапорщик Гнедов примкнул к большевикам и в ходе боев в Москве получил серьезную контузию. Был близок к Ольге Пилацкой — партийному функционеру, секретарю агитпропотдела ЦК РКП (б). После ее ареста и расстрела также был арестован. Провел в заключении пять лет (возможно, столь мягкий приговор связан с его согласием стать осведомителем). По окончании срока работал инженером машинно-прокатной базы. При Хрущеве приговор в отношении Гнедова отменили, тогда же он добился реабилитации и Пилацкой, оформив в 1957 г. посмертно (!) брак с ней. Выйдя на пенсию, поэт поселился в Киеве, но, как пишет его биограф Илья Кукуй, «после знакомства с Марией Николаевной Соболевской Гнедов сохраняет киевскую прописку, но основное время проводит у М. Соболевской в Херсоне».

Не менее извилистым был и путь Гнедова в литературе. К 1917 году он отходит от эгофутуризма, примыкая к кубофутуризму (Хлебников, Гуро, братья Бурлюки), но вскоре вообще отходит от писательства. В 1918 написано два стихотворения, после двадцатилетнего перерыва еще два, одно в 1947-м. Возвратился к поэзии Гнедов лишь в 1959 году. Но, несмотря на смену течений или долгое молчание, в его наследии можно найти общее для всех периодов творчества стремление нарушать общепринятые литературные нормы или просто спорить с традицией: «Обманывать себя напрасно не годится / Невольно быть обманутым легко / Хотелось бы еще хоть раз на свет родиться / И вновь толкнуть его своим локтем». Нередко в его стихах встречается и просто антиэстетизм. Но весь этот «вечный задор», что «бушует в кратере» гнедовской поэзии, скрывал мощнейшее лирическое дарование.

Впрочем, от эгофутуризма своей молодости он тоже не до конца отошел: «Все поэты хороши / За исключеньем Василиска / Расползлись по коже вши / Ждут под когтем тиска». И это правильно для последователя «короля поэта» (Игоря Северянина) и «председателя земного шара» (Велимира Хлебникова), каковым был Гнедов. Ведь короля играет свита, и почему бы из нее не возникнуть новому королю.

Андрей Мартынов, ИА Regnum